История родного края

После появления в газете материала «Они спасли саму жизнь» возникло много вопросов, так или иначе наталкивающих на продолжение темы. Все очевидцы и участники тех событий уловили какую-то недосказанность, а разбередившие душу факты требуют сегодня переосмысления.

За героическими делами слабо показана действительная жизненная обстановка того времени, а поколение, спасшее жизнь, хочет, чтобы сегодня о тех днях кто-то бы сказал правду. А совсем недавно позвонила мне жительница г.Абакана, а в прошлом наша односельчанка и пожурила: «Что же это ты, Василий Павлович, побоялся в такой важнейшей теме сказать правду о нас. Боишься или не знаешь?» - спросила она с укором.

«Знаю, - сказал я ей твердо. - Пусть не все, но многое знаю. И напишу»

Эта женщина многих знает и помнит с той поры, но невзгоды и лихолетье военных лет намертво легли на детскую душу, сцепились и срослись с ней, да так, что ни годы, ни перемены в жизни до сих пор не могут избавить от обиды и несправедливости, от бездушия и предательства некоторых людей. В 1942 году ей было 12 лет. На руках после смерти матери у нее осталось трое - сестра и два брата: Федя, Коля и пятилетняя Настенька. Вспомнила, как в 1944 году при сборе колосков пыталась припрятать десяток в волосах под платком. Бригадир заметил и отобрал, а все отработанные часы и дни вычеркнул из ведомости.

- Лицо этого человека, - говорит, -  хорошо помню, и сейчас, но как звали и фамилию забыла. И еще рассказала, как в 1942 году на сбор денег и вещей по военному займу были направлены лучшие силы депутатов и сельского актива, среди которых были настоящие «волки» и «волчицы» этого процесса. Разгоряченные такой непопулярной, но ответственной работой, они долго не церемонились. Заглянули в кладовую без двери, где гулял ветер, пошарили глазами по облупленным стенам избы, на одной из которых висел портрет матери и отца, довоенный и единственный, заглянули под печь. Внимание их привлек сундук, на котором сидела пятилетняя Настя. Двое старших, Федя и Коля, перебирали мерзлую картошку у соседского плетня, надеясь среди гнилья отыскать пригодную для еды.

Приказным тоном велели убрать ребенка с крышки сундука, приступили к осмотру содержимого. Все, что не заслуживало внимания, выбрасывалось, а старенькое детское бельишко падало на пол с откинутой крышки. Заинтересовала их девичья мамина кофточка, подаренная ей отцом еще в день восемнадцатилетия. Не помогли ни слезы, ни просьбы вставшей на колени старшей сестры. А когда стихли шаги поборниц, к плачущей сестре-няне потянулись ручонки Насти, в которых она крепко сжимала сшитую матерью незадолго до смерти шапочку. «Дуся, я спасля...», - дрожащие детские ручонки крепко сжимали старенькую материю. Шестьдесят лет прошло, но эти руки и «я спасля!» стоят перед глазами Евдокии и сейчас.

Я тоже не знаю, кто был из бригадиров там на колосках. В годы войны менялись они часто. О ком-то плохо не говорят, а кого-то проклинают... По закону военного времени все эти бригадиры должны были выполнять или заставляли людей выполнять указания, решения, постановления и принимать меры в случае невыполнения. Если они не принимали мер - то принимали с ними. Именно так случилось и с нашим соседом, председателем колхоза им. «Парижской коммуны» Степановым, которого обвинили в антигосударственных действиях и осудили в 1943 году.

Заместитель прокурора Васильев сделал вывод:

— Колхоз «Красный украинец» отстал во всех работах. Я нахожусь в хозяйстве уже три дня, но перелома в работе нет никакого. Вся работа пущена на самотек, бригадиры спущенный график правления колхоза не выполняют.

17 октября 1944 г. уполномоченный крайкома партии Друженков отметит слабую работу и низкую дисциплину в бригадах и в колхозе: «Молотилки простаивают и часто из-за нехватки рабочих рук. Люди занимаются своими личными хозяйствами. Где такие колхозники, как Григорий Дейнкж или Иван Хилько, вспахавшие один 1,53 га, а второй - 1,82 га? Нет. Вот вследствие чего все мероприятия срываются, а бригадиры саботируют все начинания. Вот из-за этого колхоз в провале. И если дело не изменится, колхозу будет предъявлен крупный штраф».

Не изменится ничего с приходом нового председателем. Измотанная нуждой и непосильным трудом плакала и стонала деревня. На плечи женщин и подростков война легла всей тяжестью, всеми лишениями, горем и слезами. В тылу умели и делали все. Копали под посев землю лопатами, сортировали зерно, косили серпами и косами хлеб, вязали снопы; готовили в зиму сено и работали возле молотилок; умели приготовить мамалыгу и тюрю; вкусно обжарить на огне суслика и сварить сорочьи яйца; не уснуть, сидя на прицепных плугах и одеть ярмо на животных, боронить на быках и возить на них зерно; доить коров и выращивать лен, коноплю, махорку; копать картофель и рыть колодцы; стричь овец и пасти табун лошадей; катать валенки и вязать снопы по 1200-1300 шт.; вить веревки и выделывать шкуры и многое, многое другое. Сейчас трудно поверить, но работая по 16-18 часов, а то и по 20, еще находили время поплакать, написать или продиктовать письмо на фронт или почитать последнее письмо, а может и казенную бумагу...

Милые мои женщины. А еще вы находили средства, чтобы перечислить на танковую колонну, на очередной военный заем, на вещевую лотерею, на военный налог, на сельхозналог и страховку. Всего за годы войны вами было выплачено и перечислено только официально 1 132 270 рублей! А еще были сборы детям сиротам, посылки и подарки на фронт и другое.

В начале 1944 года возвращается по причине контузии П.Волков. В ранге уполномоченного от РК ВКП(б) и райсовета, отбросив эмоции и забыв свой крестьянский горький опыт, указывает на недостатки и упущения в работе правления колхоза, бригадиров, депутатов. Учит своих старых знакомых, как надо работать. После его пламенной речи выступает зав. фермой И. Даниленко и предлагает взять с фермы на посевную 20 коров дойных, обучить их и распределить по четырем бригадам. Всех людей с МТФ перевести на сев, а на ферме оставить только две лошади. Решено засыпать сеялки на ходу. Для этого у трактора выставляется дополнительно человек. Было принято решение взять дойных коров в бороны и дано задание членам правления набрать у колхозников 20 коров тоже для обучения к работе на весеннем севе, 83 человека были поставлены на копку земли под посадку картофеля, а учащихся снять с занятий и отправить на ловлю сусликов, доведя им норму для отлова. План посева на тот год был 1867 га. Лошадей работало 115, людей на посевной 121.

Все эти меры хоть и принесли определенный результат, но успеху не способствовали. Посеяно было 65%, отмечена работа бригадиров С.Величко и И.Репиленко. А вот бригада № 5, где бригадир И.Величко, декадное задание не выполнила. Этим самым были нарушены все указания и работу признали неудовлетворительной. Спасло то, что собственных семян хватило только на эту площадь. Семена остались в большекнышинских глубинках невывезенными. Директор МТС забрал двадцать подвод в Сорокине за дизельным топливом - ни топлива, ни семян. В итоге райсовет дал разрешение досеять 80 га просом.

Много можно еще рассказывать о том времени. Это было время, когда решения и постановления сессий сельских советов были доминирующими в жизни коллективных хозяйств и личных подворий.

Так, о работе сливотделения Кононенко говорит, что сейчас колхозники молока носят мало, так как не все коровы отелились, а некоторые не носят злостно. Прошу сельсовет вмешаться. С фермы МТФ молока тоже мало. Его выпаивают телятам. Решили обязать Кононенко выявить всех отелившихся коров у колхозников и «предложить» им носить молоко в сливотделение. Обязать Кононенко и ветсанитара Торжевского провести собрание на МТФ и довести до доярок и телятниц., что если они будут перепаивать телят - это молоко будет отнесено в их счет. Закрепить депутата сельсовета Петрулину присутствовать при проверке жирности молока, а также следить за порядком на сливотделении.

Заставляли имеющих на подворье овец сдавать две шкуры с головы. Отправляли на работу еще не достигшего 14 лет подростка, оторвав от занятий в школе и пообещав за это отсрочку по выплате налога. Были и такие, кто за чарку самогонки могли заложить с потрохами или шантажировали. Но была и определенная каста, что называется, исполнители этой политики. С подачи таких изымались вещи у детей-сирот, продукты и одежда, золотые украшения у односельчан, денежные накопления и другое. Это с «благословения» таких были осуждены Ольга Чернявская, Мария Кравченко, Александра Ярош, Апполинария Ярош, а серьезно предупреждены — Татьяна Выговская, Фекла Костюк, Анастасия Сук.

Посредине деревенского кладбища, пустота. Нет ни крестов, ни памятников. Но эта пустота обманчива. Именно здесь лежат умершие от голода и болезней грудные дети и дети всех возрастов. Где-то захоронены в одиночку, а где-то вдвоем и более. А кого-то положили в чужую могилу. Теперь никто не знает захоронения этих умерших. Два крупных пожара вылизали все. А если и правду сказать - на эти могилы ходить было не принято, по неписаному закону. Слишком тягостно чувство вины перед ними, да и самим надо было как-то выжить. Простите их всех...

Но удивительное дело. Люди, прошедшие через этот кошмар, не очерствели душой и не превратились в зверей. Нет у них в душе зла за подлость и предательство, за зверскую хватку жизни, за издевательства и унижения. Не потеряли они веру в настоящие человеческие чувства и отношения друг к другу. На такие поступки способны только люди с открытой, не знающей зла душой, чистыми помыслами и огромной верой в счастье, пусть и не свое... Низкий поклон вам, пережившие и победившие войну.

И еще один интересный момент: а сколько трудодней зарабатывали тыловики? Давайте я поясню это согласно лицевому счету № 194 Еременко Марии.

Итак, в 1943 г. она заработала за год 385 трудодней. На это количество ей начисляют деньгами 308 руб. и 115,5 кг. зерна. Получает: пшеница - 24,7 кг, мука овсяная - 2,7 кг, мука ржаная -56,3 кг, рожь - 37,4 кг, просо - 24 кг, картофель - 281 кг, мед -1 кг 200 г. Вычет за общее питание - 759 руб. За колхозом остается долг 77 руб. Но это как бы исключение из правил. Обычно колхозник оставался должен.

Вот заработок за 1943 г. (трудодни) некоторых колхозников: В.Торжевская - 335, 3.Ерченко - 563, 3.Горковенко – 163, А.Пономарев - 452, У.Гриценко - 316.

Вот какой ценой завоевано счастье в тылу.

Василий Еременко, с. Куреж

• Назад
• Вперёд